За пышным празднованием юбилея Победы малозаметным оказалось знаковое событие для жизни города: Мосгордума приняла Генплан развития столицы до 2025 года. Это мероприятие сопровождалось протестами членов Общественной палаты и немногочисленным митингом, который по нехорошей традиции последних лет разогнал ОМОН. Вряд ли большинство митингующих внимательно проштудировали многостраничный документ, где, к тому же, ключевые положения даны крайне размытыми формулировками. Большинство митинговало «против Лужкова», «против сноса памятников и скверов».

Более точно главные претензии противников Генплана были сформулированы в воззвании к митингу и гласили, что Москва практически потеряла свой облик, в ней идет системное разрушение исторического центра, массово уничтожаются памятники истории, архитектуры и культуры. В этого утверждении можно поспорить практически с каждым словом. Единого облика у Москвы в силу исторических причин не было почти никогда. Зато инициативы по перестройке города редко когда находили понимание у тех, кто причисляет себя к интеллигенции. В начале века Анна Ахматова писала, что «домики старой Москвы» заменили «уроды, грузные в шесть этажей». Боюсь, что без пресловутых «шестиэтажных уродов»–доходных домов начала века нынешним хранителям истории города мало что осталось бы охранять. В 1970-е годы деятели культуры писали петиции в Моссовет и ЦК, защищая историческую застройку, под тем предлогом, что в том или ином доме когда-то были Ленин и его товарищи по революционной борьбе.

Почему-то уничтожение «старой Москвы» целиком и полностью приписывается нынешней власти, хотя едва ли не сильнее на облик города внутри Садового кольцо повлияли предыдущие 70 лет. Большевики на волне революционного атеизма 1920-30-х снесли добрую половину столичных церквей (справедливости ради замечу, что подлинных архитектурных шедевров среди разрушенных храмов практически не было). В годы индустриализации не постеснялись отдать несколько участков под промышленные предприятия. До середины 1970-х не брезговали даже строительством серийных панельных домов (которые гораздо жестче контрастируют с историческими зданиями, чем современные новостройки).

В городе действительно много проблем, но их нужно не только обсуждать, но и решать. Но мало кто задумывается, что их реальное разрешение может быть весьма болезненным для жителей (и, в том числе, для многих митингующих). К примеру, транспортный вопрос в Москве не решить без ограничений въезда в центр и жесточайшего регулирования правил парковки. Объединение Москвы и области позволит предлагать очередникам и льготникам квартиры в «экологически чистом районе» где-нибудь на окраине Ногинска. Нормальное регулирование «локальной» строительной деятельности заставит снять кондиционеры с фасадов, пластиковые окна со многих зданий и вернуть несущие стены в перепланированных за взятки квартирах (многие эксперты, кстати, всерьез опасаются, что повторение 3-балльного землетрясения начала 1970-х может привести в современной столице к самым непредсказуемым последствиям).

Главная претензия, которую нужно предъявлять к Генплану,— аморфность его формулировок, которые могут быть истолкованы слишком широко. Документ рождался в поистине драматических условиях. Его разработали в конце 1990-х, актуализировали в тучные 2000-е, «обсуждали» с населением в конце лета кризисного 2009 года и приняли за несколько недель или месяцев (об этом сейчас не говорит только ленивый) до коренной смены руководителей города. В Генплане закреплено деление всей Москвы на 2 части, на зоны стабилизации и зоны развития, что наконец-то устанавливает некоторые «правила игры». Правда, они достаточно понятны в зонах стабилизации и крайне туманны в зонах развития. Настораживает и отсутствие в Генплане решительных мер по решению транспортного вопроса, всё в очередной раз ограничивается «рисованием» колец и дублёров вылетных магистралей.

Критиков принятого документа можно успокоить тем, что большая часть запланированного в нём нереализуемо в условиях кризиса (слишком масштабно и слишком дорого). А грядущая смена власти в Москве оставляет городу шансы на то, что новая команда управленцев займется решением реальных городских проблем, а не созданием аморфных многостраничных документов. Только приниматься такие решения должны профессионалами, а не на митингах креаведов.